Жена Поэта в Сталинских Репрессиях: Шукрия

1993 год, Шамкирский район. Журналист берет интервью у очень пожилой женщины. Следы времени отпечатались в ее глубоких морщинах, а глаза полны страдания. Ей трудно говорить, больно вспоминать… Воскрешая в своей памяти дела давно минувших дней, она вопрошает сквозь слезы, дрожащим голосом: “Что я плохого сделала?” Но на этот вопрос нет ответа. Нет и не будет. 

Эта женщина – Шукрия ханум Ахундзаде, супруга азербайджанского поэта, писателя, переводчика, журналиста, автора слов Гимна Азербайджана Ахмеда Джавада, репрессированного в 1937 году. 

Через что только не пришлось пройти этой женщине. Ее история любви, похожая на сказку, закончилась трагически.

Она была дочерью аджарского князя Сулеймана Бежанидзе. Ахмед Джавад познакомился с ним во время своей работы в Батуми. Съемная квартира поэта находится как раз напротив дома князя, где живет прекрасная, 16-летняя гимназистка Шукрия. Девушка настолько запала в душу Джаваду, что он послал к ее отцу свата, но получает отказ. Шукрия бежит с любимым. У них родилось 5 детей.В 1937 году Джавада арестовали, а ей посоветовали развестись с ним и уехать домой. Но она отказалась, потому что точно знала, что это сломает его. 12 октября 1937 года Ахмед Джавад был расстрелян, а для Шукрии мучения только начинались. Ее отправили в лагерь, разлучив с детьми. В июле 1945 года было дано указание о ее освобождении. Она разыщет своих детей и проведет здесь с ними всю оставшуюся жизнь, до конца дней вспоминая о любимом. 

Сулейман-бек был достаточно суровым и резким человеком. Он сразу же отклонил просьбу свата. «Я не отпущу свою дочь от себя и не отдам ее за гызылбаша». Сват не смутился: «Не отдадите сами – похитим». (qiz oxuyacaqmi dinlemek

Шукрия ханум вспоминала: «Это было накануне Новруза, я пошла за водой к роднику. Вдруг откуда ни возьмись появился Джавад. Он подошел ко мне и спросил: «Пойдешь со мной»? 

 Я поняла, что у меня нет другого выбора, и сказала ему, что скоро мой отец уйдет на собрание, и я приду. Мне удалось выйти из дома около полудня. Все это время Джавад стоял и  ждал меня. Он был очень взволнован. Мы  пошли по отдельности. Дойдя до окраины, сели в фаэтон. Впервые оказались рядом так близко. Внезапно я заплакала. Мне казалось, что я больше никогда не увижу свой родной город. Джавад тоже не смог сдержать слез».

Свадьба прошла в Гяндже. Джавад владел 5 гектарами земли в селе Сейфали. Здесь они и обосновались. 

Из воспоминаний Шукрии ханум. 

В тот день, когда я вошла в дом родителей Джавада, он сказал мне: «Люди, которых ты сегодня видела, – мои самые близкие родственники. Пожалуйста, отнесись к ним с таким же уважением, как и ко мне. Их сердца подобны цветам. Пусть двери нашего дома всегда будут для них открыты, и пусть они приходят и уходят сюда как в свой собственный дом. Давай обучим их детей, отправим в школы и университеты». 

Я запомнила эти слова навсегда. Позже, после нашего с Джавадом ареста, эти люди отправились в десятки детских домов разыскивать наших детей. Они не дали им пропасть из виду, погибнуть. Хорошие деяния всегда вознаграждаются”. 

У Шукрии и Джавада родилось 5 детей: сыновья Ниязи, Айдын, Тукай, Йылмаз и единственная дочь Алмаз. У Шукрии была только одна печаль: ее отец все еще не благословил их. Лишь спустя 20 лет, в 1936 году Сулейман-бек не выдержал и приехал в Гянджу, чтобы повидать свою дочь и обнять внуков. Так произошло примирение.

Наступил 1937 год … Трагический, страшный год, унесший жизни десятков тысяч ни в чем не повинных людей …

Когда-то у Ахмеда Джавада были хорошие отношения с Мир Джафаром Багировым, они оба преподавали в школе в Кубинском уезде. Но позже их пути разошлись. Когда Джавада впервые арестовали в 1923 году, Багиров обрушился на него с беспочвенными обвинениями. Именно по указке Мир Джафара Багирова он был избит в тюрьме.  21 марта 1937 года поэта исключили из Союза писателей. Позже последовало обвинение в контрреволюционной деятельности. 

Ичери шехер. Беюк гала, дом №12. В дверь постучали. Трое мужчин в черном вошли в дом и попросили Шукрию ханум следовать за ними. Вскоре она уже была на допросе в кабинете следователя.  

• Фамилия? 
• Ахундзаде! 
• Я спрашиваю  девичью фамилию. 
• Бежанидзе.
• Да, вот другое дело. У нас есть указание – вернуть тебе фамилию Бежанидзе. Ты должна развестись с Ахундзаде и, став свободной, вернуться в свой дом. В противном случае, тебя ждет ссылка. После короткой паузы следователь продолжил: 
• Джавад контрреволюционер. Столько жен задержанных развелись с ними без тени сомнений. А с тобой что? 
• Ради него я бросила свой родной край, родных. Об этом не может быть и речи! 
• Подумай хотя бы о своих детях, пожалей их. Пойми, мы не можем держать на свободе жену контрреволюционера. 
• Я сказала свое слово. Я ни на кого не променяю Джавада.
• Всего одна подпись!
• Не подпишу! Может, Джавада и расстреляют, но мое отречение было бы для него хуже пули!

12 октября 1937 года Ахмед Джавад был расстрелян. Начинались тяжелые времена. 

9 декабря 1937 года этот внесудебный орган постановил заключить Ахундзаде Шукрию в исправительно-трудовой лагерь сроком на 8 лет, а 23 декабря 1937 года ее направили в Акмолинск.

Впереди долгие, мучительные дни, полные отчаяния и страдания.

Поезд с заключенными держал путь в Казахстан. Здесь, в переполненном, удушливом вагоне с заключенными Шукрия встретит давнюю знакомую — большевичку Джейран Байрамову, с которой ее связывали не самые теплые отношения. Тем не менее, Шукрия спасет ее от приставаний солдат, толкнув на рельсы. Джейран разобьет лицо и сохранит свою честь. Позже она будет пытаться разгадать тайну Шукрии: почему никто из солдат не трогает ее и пальцем. Горько усмехнувшись, Шукрия ханум расскажет свой секрет: в ночную смену, заперевшись в туалете, она  вытирает пол своей одеждой и тут же надевает ее на себя. После такого мало кто захочет подойти близко… честь Джавада для нее превыше всего… 

• Но я голодна, я хочу есть и пить… Как ты терпишь? – воскликнет Джейран. 

И еще один страшный секрет выживания будет раскрыт в эту ночь откровений: маленькая булавка, спрятанная на груди. Проколов палец, Шукрия, преодолевая отвращение, сосет собственную кровь… 

8 лет она провела в этом страшном лагере между жизнью и смертью. 

В июле 1945 года было дано указание о ее освобождении. Но жить ей тогда в Баку разрешено не было, и ее обязали выехать в Шамкирский (тогда Шамхорский) район. Она разыщет своих детей и проведет здесь с ними всю оставшуюся жизнь. 

В декабре 1955 года военная коллегия Верховного суда СССР отменила незаконное постановление Особого совещания при НКВД СССР от 9 декабря 1937 года, прекратив дело за отсутствием в действиях Ахунд-заде Шукрии состава преступления, с полной реабилитацией. Доброе имя этой женщины, которую не сломили страшные тяготы жизни, было восстановлено, как и имя замечательного спутника их недолгой совместной жизни Ахмеда Джавада.

Начали издаваться его книги. В 1958 г. свет увидел сборник стихов, в 1961 г. – перевод романа “Гаргантюа и Пантагрюэль”, в 1962 г. – “Отелло” и “Ромео и Джульетты”.

Так Ахмед Джавад вернулся из небытия к своему народу. Он стал предтечей “оттепели”, пробуждая новые поколения к национальному возрождению.